Майкл Муркок - Когда боги смеются / While the Gods Laugh [= Пока смеются боги]
Шаарилла и Мунглам поднялись и поволокли безвольное тело альбиноса вверх по берегу. Они тащили Элрика, пока кристаллическая галька не сменилась плотным, мягким мхом, и их шаги стали беззвучными. Они положили альбиноса и остановились, глядя на него обеспокоенными глазами и не зная, что делать дальше.
Элрик попытался подняться, но не смог.
— Дайте мне время, — прошептал он. — Я не умру, но зрение отказывает мне. Я могу только надеяться, что на твердой земле к мечу вернется сила.
Из последних сил он вытащил Буревестник из ножен и облегченно улыбнулся — рунный меч тихонько запел, постепенно его песня начала звучать громче, а по всей длине клинка пробежала черная молния. Элрик почувствовал приток сил, энергия возвращалась к нему. Но несмотря на это, в его малиновых глазах застыло мучительное страдание.
— Без этого Черного Меча я ничто, — простонал он. — Но что он делает со мной? Неужели я навечно связан с ним?
Другие не ответили ему, но их тронули чувства, которые им были непонятны, чувства, представлявшие собой смесь страха, ненависти, сожаления и связанные с чем-то еще…
Наконец Элрик, дрожа от слабости, поднялся и молча повел их по поросшему мхом склону горы к более естественному свету, мерцавшему наверху. Они видели, что источником этого света является широкая расселина, уходящая далеко вверх. В этом свете они вскоре смогли различить нечто темное неправильной формы, возвышавшееся в тени над щелью.
Приблизившись, они увидели, что это замок черного камня — нагромождение камней, поросшее темно-зеленым ползучим лишайником, который цеплялся за древние стены с чуть ли не сознательной настойчивостью.
Казалось, что башни этого замка построены совершенно хаотическим образом и занимают огромное пространство. Окон нигде не было видно, а единственное отверстие, которое они увидели, являло собой вход, перекрытый массивной металлической решеткой, отливавшей красноватым светом, но не излучавшей тепла. Над этими воротами золотистым цветом горел знак Повелителей Энтропии, представлявший собой восемь стрел, исходящих во всех направлениях из центра. Этот знак словно бы висел в воздухе, не касаясь черного, поросшего лишайником камня.
— Я думаю, наш поиск здесь и заканчивается, — мрачно сказал Элрик. — Либо здесь, либо нигде.
— Прежде чем я пойду дальше, Элрик, я должен знать, чего ты ищешь, — пробормотал Мунглам. — Я думаю, что заслужил это право.
— Одну книгу, — небрежно сказал Элрик. — Книгу Мертвых Богов. Она находится в стенах этого замка — я в этом уверен. Мы достигли цели нашего путешествия.
Мунглам пожал плечами.
— Я мог бы и не спрашивать, — улыбнулся он. — Твой ответ мало что мне говорит. Я надеюсь, что мне будет позволено получить хотя бы малую долю того сокровища, которое являет собой сия Книга.
Элрик усмехнулся, хотя и чувствовал всем своим существом холодок страха. Он не ответил на пожелание Мунглама. Вместо этого Элрик сказал:
— Но сначала нам надо войти внутрь.
Ворота словно услышали его, металлическая решетка сверкнула бледно-зеленым светом, потом мерцание снова стало красным, и решетка в конце концов исчезла. Вход был открыт, и ничто не мешало им войти внутрь.
— Не нравится мне это, — проворчал Мунглам. — Слишком уж легко. Нас ожидает ловушка. Неужели мы так легко отдадимся на милость того, кто обитает в стенах этого замка.
— А что нам еще остается? — спокойно проговорил Элрик.
— Вернуться или идти вперед, минуя этот замок. Не надо искушать того, кто сторожит Книгу! — Шаарилла цеплялась за правую руку альбиноса, ее лицо исказил страх, в глазах застыла мольба. — Забудь о Книге, Элрик!
— Забыть сейчас? — невесело рассмеялся Элрик. — Пройдя столько испытаний? Нет, Шаарилла, это невозможно, когда истина так близко. Лучше уж умереть, чем не попытаться добыть мудрость из Книги, когда она в двух шагах.
Шаарилла разжала пальцы, ее плечи безнадежно опустились.
— Мы не можем сражаться со слугами Энтропии…
— Возможно, нам и не придется. — Элрик сам не верил в свои слова, но губы его сложились в жесткую линию; его переполняли чувства — темные, напряженные и страшные.
Мунглам бросил взгляд на Шаариллу.
— Шаарилла права, — убежденно сказал он. — В этих стенах ты не найдешь ничего, кроме разочарования, а возможно, и смерти. Давай лучше поднимемся еще выше по тем ступеням и попытаемся выбраться на поверхность.
Он указал на корявые ступеньки, которые вели к отверстию, зияющему в своде пещеры. Элрик покачал головой.
— Нет. Если хочешь — иди один.
Мунглам скорчил обеспокоенную гримасу.
— Ты упрям, друг Элрик. Ну что ж, будь что будет. Я иду с тобой. Но лично я всегда предпочитал компромисс.
Элрик медленно направился к темному входу мрачного огромного замка.
В широком темном дворе их ждала высокая фигура, завернутая в алый огонь.
Элрик не останавливаясь прошел через ворота. Мунглам и Шаарилла с опаской последовали за ним.
Порывистый хохот вырвался изо рта великана, и алый огонь затрепетал вокруг него. Он был гол и безоружен, но исходящая от него сила чуть не отбросила троих спутников назад. Кожа у великана была чешуйчатой и дымчато-алого цвета. Он легко переминался с одной шарообразной ноги на другую, а на его массивном теле играли мощные мускулы. Череп у него был удлиненный, срезанный к затылку со лба, а его глаза напоминали заплаты из голубой стали без зрачков. Все тело великана сотрясалось от дикой, злобной радости.
— Приветствую тебя, принц Элрик из Мелнибонэ. Я поздравляю тебя с удивительным упорством!
— Кто ты? — прорычал Элрик, положив руку на меч.
— Меня зовут Орунлу-Хранитель, а это — цитадель Повелителей Энтропии. — Великан цинично ухмыльнулся. — Не надо так нервно гладить твой хиленький клинок. Ты должен знать, что теперь я ничем не могу тебе повредить. Я получил возможность переместиться в твое царство только после того, как дал такой обет.
Голос Элрика выдал его растущее возбуждение.
— Так значит, ты не можешь нас остановить?
— Я не смею… поскольку мои тайные усилия не увенчались успехом. Однако должен признать, что твоя неразумная попытка несколько встревожила меня. Книга важна для нас. Но что она может значить для тебя? Я охраняю ее триста веков и ни разу не проявил любопытства — не попытался узнать, почему мои хозяева придают ей такое значение, почему они приостановили ее полет на солнце и запрятали на этой скучнейшей земле, населенной глупыми существами, называемыми людьми, к тому же имеющими столь короткую жизнь.
